Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки - Томас Каткарт

Димитрий: Тассо, ты меня вдохновил! Я решил баллотироваться на должность инспектора полиции нравов. Я могу рассчитывать на твой голос?

Тассо: Конечно, мой друг! Но только если голосование будет тайным.

IX

Теория относительности

Что тут можно сказать? Каждый человек понимает этот термин по-своему.

Димитрий: Мой друг, твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь.

Тассо: По сравнению с кем?

Димитрий: Например, по сравнению с Ахиллесом.

Тассо: А по сравнению с Сократом?

Димитрий: Опять ты выиграл! По сравнению с Сократом ты просто болван.

Истина относительна или же абсолютна?

Древний даосский философ Чжуан Цзы пробудился ото сна, в котором он был бабочкой, и задумался: быть может, на самом деле он бабочка, которой снится, что она — Чжуан Цзы?

Современные западные философы одержимы идеей относительности знания, неразрывно связанного со своим носителем. Как мы уже знаем, Джордж Беркли заявлял даже, что «физические объекты» существуют лишь относительно воспринимающего их разума.

Один гарвардский преподаватель XX столетия, экспериментировавший с психоделическими веществами, был поражен относительностью своих открытий. Нет, речь не о Тимоти Лири. Уильям Джеймс заинтересовался этой темой гораздо раньше. Вдыхая веселящий газ, он полагал, что постиг бесконечное единство мира, однако когда действие наркотика заканчивалось, он не мог вспомнить ни единого из своих озарений. Поэтому в следующий раз перед тем, как вдохнуть веселящий газ, он взял в руки ручку и положил перед собой раскрытый лабораторный журнал. Разумеется, его снова настигла очередная гениальная идея, которую на сей раз он сумел записать. Через несколько часов, вернувшись в обычное состояние, он прочел записанное его собственной рукой откровение: «Все вокруг пахнет бензином!!!»

Поначалу Джеймс был разочарован, однако затем он начал рассуждать, как подобает философу. Он понял, что истинный вопрос формулируется так: были ли идеи, казавшиеся гениальными под воздействием веселящего газа, на самом деле никчемной ерундой? Или же мысль о том, что «все вокруг пахнет бензином», на самом деле была блестящей, однако истинную ее глубину возможно постичь лишь под воздействием веселящего газа? Нам кажется, что-то в этом философском анализе явственно припахивает анекдотом.

Относительность восприятия времени стала темой для множества анекдотов. Вот, к примеру, один из них:

Две черепахи напали на улитку и ограбили ее.

Когда полицейский начал расспрашивать пострадавшую о том, что произошло, она ответила:

— Не знаю… Все произошло слишком быстро!

И, кстати, о той же улитке:

Стук в дверь. Хозяйка идет открывать, однако видит на пороге лишь улитку. Без лишних слов она берет ее и отбрасывает подальше от двери, во двор. Через две недели вновь раздается стук в дверь. Хозяйка открывает и вновь видит на пороге улитку:

— Ну, и что это было? — спрашивает та.

Отношения между конечным временем и бесконечностью всегда были важнейшей темой для философских раздумий — и, конечно, анекдотов.

Человек обращается с молитвой к Богу:

— Господи! — молит он. — Позволь задать тебе один вопрос!

— Валяй, спрашивай, — отвечает Господь.

— Господи, это правда, что миллион лет для тебя пролетают, как одна секунда?

— Да, правда.

— Тогда что такое для тебя миллион долларов?

— Миллион долларов для меня равен одному центу.

— Тогда, Господи, не мог бы ты одарить меня одним центом?

— Пожалуйста, — говорит Господь. — Подожди секундочку!

Издательство.

«К сожалению, мы не сможем опубликовать вашу книгу “Жизнь мухи-однодневки: Автобиография”. В ней ведь всего одна страница!»

Целый сонм анекдотов иллюстрирует относительность разных точек зрения.

Француз заходит в бар. На плече у него сидит попугай, одетый в смокинг.

— Вау, круто! — удивляется бармен. — Где ты достал это чудо?

— Во Франции, — отзывается попугай. — Там таких парней — миллион!

Американский философ XX века Уиллард ван Орман Квайн утверждал, что наш родной язык определяет наш взгляд на мир. Именно он задает рамки, из которых мы не в состоянии выбраться, чтобы увидеть окружающую реальность в новом свете. Мы не можем в точности перевести названия объектов с чужого языка на родной. Мы слышим, что носитель другого языка называет «gavagai» то, что мы называем «кроликом». Однако мы не знаем наверняка, имеет ли он в виду «совокупность частей кролика», «последовательность стадий развития кролика» или еще что-нибудь столь же кроликообразное.

Два еврея обедают в кошерном китайском ресторане. Официант мило болтает с ними на идиш, пока они знакомятся с меню, а потом принимает на идиш заказ.

После обеда один из евреев подходит к хозяину заведения и рассыпается в похвалах, замечая, сколь приятно было пообщаться на идиш с официантом.

— Тише, тише! — испуганно восклицает хозяин. — Он думает, что на самом деле изучает английский!

Этот анекдот точно иллюстрирует мысль Квайна о базовых проблемах перевода. Китайский официант складывает слова на идиш во фразы так же, как и евреи — гости заведения. Однако его знание языка страдает одним ключевым недостатком: он сам уверен, что это — английский.

Даже соображения о том, что именно считать иностранным языком, могут быть различными в зависимости от личности говорящего. Вот вам, для примера, пример из жизни международных корпораций:

Многонациональная корпорация объявляет о вакансии секретаря. Одним из соискателей становится золотистый ретривер. Он успешно проходит тестирование на качество и скорость печати, и его приглашают на собеседование. Менеджер по персоналу спрашивает:

— Знаете ли вы какие-нибудь иностранные языки?

— Мяу! — отвечает соискатель.

Мишель Фуко[13] исследовал еще одну грань относительности — зависимость культурных ценностей от социального статуса. Наши культурные ценности, которые мы полагаем нормой, на самом деле определяются обществом и строго контролируются им. Кого считать душевнобольным? Кто это решает? Что означает получить ярлык безумца для тех, кто отмечен этим клеймом? А для тех, чья обязанность — контролировать этих несчастных? И кто именно должен быть контролирующей инстанцией?

Ответы на эти вопросы менялись с течением времени и зависели от того, кто являлся главной силой в обществе в тот или иной момент. В некоторые эпохи контроль оказывался в руках священников, в другие времена — медиков. Это, в свою очередь, определяло отношение общества к так называемым душевнобольным. Из этого следует, что ценности, которые мы считаем вечными и абсолютными, на самом деле меняются с течением времени в зависимости от того, кто именно главенствует в обществе и как используется эта власть.

Пэт: Майк, я сейчас еду по шоссе, и звоню тебе со своего нового мобильника!

Майк: Пэт, будь осторожен! По радио только что сообщили, что какой-то псих едет по шоссе против движения!

Пэт: Один псих? Да их здесь сотни!

С точки зрения логики, Пэт не менее прав, чем диктор радио: все остальные действительно едут не в ту сторону — с его точки зрения. Почему же эта история считается анекдотом, а не простой иллюстрацией столкновения разных позиций? Потому, что, как отметил Фуко, государство призвано решать, по какой стороне следует двигаться.

Еще одной проблемой для философов со времен Платона было соотношение между временными и вечными ценностями. Вновь проблему иллюстрирует нам анекдот:

Умирает богач. В отчаянии от того, что ему предстоит расстаться с состоянием, заработанным тяжелым трудом, он мечтает взять с собой на небо свои богатства.

Он возносит молитву, умоляя позволить ему забрать с собой хотя бы часть нажитого. Услышав молитву, перед ним является ангел:

— Прости, но тебе нельзя забрать свое богатство на небеса, — говорит он.

Однако богач не сдается и упрашивает ангела поговорить с Господом, попросив того сделать исключение. Вскоре ангел возвращается с известием, что Бог позволил ему взять с собой один чемодан со своим земным имуществом. Обрадованный богач выбирает самый большой чемодан, набивает его золотыми слитками и ставит его рядом с постелью.